Спикер Совфеда Валентина Матвиенко выступила накануне традиционного Евразийского женского форума за полный законодательный запрет движения чайлдфри, которое подразумевает полный отказ от детей в семьях.
Источник фото: pinterest.com
Рассуждая, в целом, еще и о феминизме, она отметила, что он потерял актуальность: изначально подразумевал борьбу за права женщин, однако сейчас, в западных странах стал радикальным и воинствующим: «…превратилось в противостояние и движение против мужчин, против традиционных ценностей…».
Все так. Но надо добавить еще несколько важных деталей.
Ультра-левый феминизм стал в свое время инструментом ЦРУ. Не сразу, но в самый сложный момент западного кризиса – в конце 1960-х – начале 1970-х. Приведу лишь один пример.
Есть такая радикальная феминистка Глория Стейнем. Когда-то одна из лидеров движения (сейчас ей 90 лет), она журналист, сооснователь журнала New York Magazine, где в свое время и наваяли статью «After Black Power, Women’s Liberation», ставшую новым манифестом движения. Одним словом, икона американского феминизма. Так вот эта «икона» оказалась агентом ЦРУ.
Работать с ЦРУ она стала в 1950-х. Одной из задач было выводить из повестки феминисток тему классовой борьбы, а уйти надо было в другую тему – в гендерную. Также Стейнем и ее группа занимались, например, срывом поездок студентов США на Всемирные фестивали молодежи, которые организовывал СССР. Поздне стала соучредителем «Национального женского политического объединения» – это структура, которая называет себя движением по содействию участию женщин в управлении государством. В общем, очень профессиональный и системный, а не случайный боец.
Ровно в это же время – в 1972 в Калифорнии феминистки Ширли Рэдл и Эллен Пек создали «Национальную организацию для не-родителей». Цель: объяснить и другим, таким, как они, что не иметь детей – это норм. Это была другая ветка ультра-левого феминистического нарратива. Появились в огромном количестве вдруг написанные книги, «стихийные» организации, термин Чайлдфри, как устоявшееся выражение появится только в начале 1990х.
Задачей этих структур, россыпью возникших «из ниоткуда» в общественном поле в 60-70х XX века, было прежде всего перехватить повестку, отвлечь внимание, создать новые псевдосмыслы для большого количества растерянных людей – они все вдруг оказались «уникальными снежинками» требующими непонятно от кого защиты.
Сегодня это все крупные не только общественные, но и политические движения. В эту же корзинку правильно отложить и ЛГБТ повестку, и даже BLM. Еще 10 лет назад писать такое, значило прослыть конспирологом, который вскрывает заговор ротшильдов против рептилоидов. Пройдя пандемию, наблюдая процессы в Европе, оценивая текущие события в мире, становится ясно, что все это содержательные явления.
Вопрос, как защищаться от этого? Одной контрпропаганды и запретов мало. А одни запреты могут и навредить.
⁃ Необходима стимулирующая налоговая и экономическая политика. Налог на бездетность. Сейчас модна прогрессивная шкала. Можно и прогрессивную. В СССР, как известно, бездетные мужчины от 20 до 50 лет и бездетные замужние женщины 20-45 лет отчисляли 6 % зарплаты государству. Налоги на бездетность были даже в Древнем Риме, вводили и в Англии, пытались и в США, но только на мужчин. В США и во многих странах, правда, существует обратная форма налога – налоговый вычет для определенных категорий родителей – Child Tax Credit.
⁃ Государство может и должно мотивировать работодателя, который поощряет сотрудников рожать, создавать многодетные семьи. И такие механизмы уже есть, их надо масштабировать. Например ЭКГ-рейтинг – наш ответ ESG всяким, по ним уже компании смогут получать господдержку.
⁃ Ну и главное, необходима и четкая культурная политика. Включающая госзаказ и экспертизу контента в кино, театре, компьютерных играх, в интернете. Один запрет YouTube не поможет. Подчеркну, это не конечная цензура. Это фильтрация контента и жесткое регулирование пропорций.
Война всегда ведется в нескольких плоскостях. Военной, экономической, информационной и идеологической – по созданию смыслов.
Алексей Бобровский