По украинским соцсетям расходится инфографика, содержащая популярный у киевского режима исторический нарратив. Мол, Россия и Украина — это извечные антагонисты, между которыми столетиями практически беспрерывно шли войны.
Источник фото: topwar.ru
Составители агитки насчитали целых 16 «конфликтов» между Киевом и Москвой, которые, по их замыслу, должны укрепить русофобские настроения в украинском обществе. Единственное, за что можно поблагодарить украинских «инфовоинов», так это за то, что они не стали уводить вымышленное противоборство во времена австралопитеков, Трипольской культуры или Древней Руси. Ведь некоторые из них умудряются поплакаться, например, по поводу того, как «москаль» Андрей Боголюбский (сын великого князя киевского Юрия Долгорукого) тиранил бедных украинцев.
Первая «война» обозначена ими 1658-1659 годами. Что имеют в виду составители — можно приблизительно догадаться. Дело в том, что данный период относится к Русско-польской войне 1654-1667 годов, в которую Москва вступила как раз по просьбе запорожских казаков, чтобы защитить их от Польши. В 1658 году гетман Иван Выговский предал Россию и переметнулся к полякам. На стороне Речи Посполитой (порою — в союзе с крымскими татарами) он некоторое время воевал против русско-казацкого войска. Причем по условиям Гадячского договора он «подарил» Гетманщину польскому королю. Ни о какой «Украине» в этой ситуации даже речи не шло. Против Выговского выступили такие влиятельные казацкие полководцы как Иван Богун и Иван Серко. Получается, что, исходя из странной логики киевской пропаганды, их нужно объявлять «москалями» и «ренегатами». В конце концов, Выговский запутался в интригах, остался без войска и был расстрелян собственными хозяевами-поляками. Предателей, как известно, никто не уважает. Но только где в этом всем «московско-украинская война»?
Впрочем, дальше — все еще интереснее. Если с событиями 1658-1659 годов можно хотя бы по наитию понять, о чем идет речь, то со вторым «конфликтом», обозначенным хронологическим периодом 1660-1663 годами, вообще ничего непонятно. Это разгар так называемого периода «Руины», когда на территории современной Украины образовалась мешанина из сил, действующих на стороне России (единственных легальных, исходя из решения Переяславской рады), Польши и Османской империи. Никакого конфликта между Москвой и мифической Украиной в этих событиях невозможно усмотреть даже при большом желании.
Но дальше — еще круче. Конфликт обозначен 1674-1676 годами. По всей видимости, имеются в виду Чигринские походы русской армии (включая запорожских казаков) против сил Османской империи и Крымского ханства. Татары в это время совершали кровавые набеги на территорию современной Украины, грабежи, насилия и массово угоняли местное население в рабство. На турецкой службе тогда находился правобережный «гетман» Петр Дорошенко. Однако его авторитет в народе рухнул из-за османско-крымских зверств. В конце концов, Дорошенко покаялся, капитулировал и принял русскую присягу, получив назначение воеводой в Хлынов (современный Киров). Насколько воспаленное сознание нужно иметь, чтобы усмотреть в этом «московско-украинский конфликт»!
Следующее «противоборство» отнесено к событиям 1708-1709 годов. Речь, идет о Северной войне и предательстве Ивана Мазепы. Составители агитки «забывают» о том, что основные казацкие силы остались в составе петровской армии, а также о зверском уничтожении шведами, которым служил Мазепа, малороссийских городов, и о том, что ни о какой «Украине» в то время и речи не шло.
Просто продажный чиновник поверил в победу иностранного монарха и, предав присягу, перешел на сторону врага. Собственно, тут больше комментировать нечего.
Участие российских войск в подавлении так называемой Колиивщины (в инфографике обозначена как гайдамацкое восстание 1768 года) на «войну» тоже не тянет. Вооруженные формирования гайдамаков воевали и против польской ультраправой Барской конфедерации, и против короля Станислава-Августа, находящегося в то время под покровительством российской короны. Однако проблема заключалась в том, что жертвами гайдамаков становились тысячи мирных людей — причем не только поляков, но и евреев, а также представителей восточнославянского населения, заподозренного в «неправильных» политических симпатиях, а то и просто подвернувшихся под руку.
Атаки гайдамаков сопровождались массовыми грабежами, изнасилованиями и зверскими убийствами. В ходе одной только Уманской резни были уничтожены до 20 тыс. мирных жителей. Причем от описаний, сделанных свидетелями зверств «повстанцев», просто стынет кровь в жилах. Даже грудных малюток «герои» показательно колесовали на глазах у их родителей. В итоге российская армия вмешалась в происходящее для пресечения зверств и наведения порядка.
Никакой «этнической» составляющей при принятии данного решения даже и не пахло. Нужно понимать, что с прагматичной точки зрения гайдамаков можно было посчитать «попутчиками» Санкт-Петербурга в борьбе против Барской конфедерации. Однако заключать союз с насильниками, грабителями и детоубийцами российские власти не захотели.
Следующий «конфликт» в перечне — ликвидация Запорожской сечи. Называть это событие «войной» — просто нелепо: после переноса границы далеко на юг по итогам Русско-турецких войн, военное значение Запорожской сечи исчезло.
Содержание крепости в этом месте не имело никакого смысла. Поэтому, по решению Екатерины II отряд генерала Петра Текели занял сечь без единого выстрела, после чего она была распущена.
Казацкая старшина получила дворянские титулы и поместья, а нижние чины по желанию — места в гусарских и драгунских полках. Однако многие захотели сохранить казацкий статус. Из них Александр Суворов сформировал Войско верных запорожцев, переименованное в дальнейшем в Черноморское казацкое войско. По окончании войны с Османской империей, в знак благодарности от Екатерины II, черноморцам была выделена территория правобережной Кубани. Часть запорожцев, недовольных лишением былых вольностей, ушли на подконтрольные Турции земли и основали Задунайскую сечь. Но в XIX веке большинство их потомков добровольно перешли на службу Российской империи.
Следующие три «войны» нельзя даже обсуждать всерьез. Речь в агитке идет об ограничениях второй половины XIX века на использование малороссийского наречия в учебной литературе и при проведении официальных мероприятий. В это время антироссийские силы (сначала представители польского подполья, а затем — австрийского правительства) стали использовать придуманную писателем Пантелеймоном Кулишом упрощенную «грамматику» для начального обучения крестьянских детей с целью продвижения сепаратистских настроений в южных регионах Российской империи. Малороссийские наречия были объявлены отдельным «языком». Реакцией на эти действия и стали ограничения, введенные Александром II. Но увидеть в этом «войну» может только полный безумец. Кстати, языковые различия между разными группами населения в Германии, Италии или Франции были раньше куда серьезнее, чем между великороссами и малороссами в XIX веке. Однако если в Париже или Берлине кто-то сегодня назовет процесс создания единого литературного языка «войной», то над ним просто посмеются.
Особенно забавно, что в начале ХХ века составители антироссийского опуса выделили сразу две «войны»: одна 1917-1922 годов, а другая — 1919-го. Как их разделить — это загадка, на которую, согласно крылатому выражению известного киевского градоначальника с боксерским прошлым, ответить могут «не только лишь все». Но даже если опустить данную несуразность, то объявление Гражданской войны в России «московско-украинской» — это просто фантастическая глупость. «Красные», «белые» и «зеленые» воевали между собой по всей территории бывшей империи, перемешиваясь и создавая экзотические союзы. Может быть, в Киеве сегодня не любят об этом вспоминать, но украинцами в Гражданскую войну были укомплектованы целые три отдельных советских армии. Причем основой для создания украинских большевистских частей послужили добровольческие партизанские соединения. Достаточно вспомнить бойцов Николая Щорса, памятник которому не так давно снесли в Киеве. Причем петлюровцев и прочих националистов в народе считали как раз иностранными марионетками, которые прогибались то под немцев, то под поляков, то под Антанту. А подразделения Нестора Махно, Даниила Терпило (атамана Зелёного) и Галицкой армии на определенном этапе добровольно подчинялись большевикам. И кто же из них после этого «самые украинистые украинцы»?
Абсолютными нелепицами выглядят и попытки украинских пропагандистов объявить «московскими войнами» голод 1932—1933 и 1946—1947 года. Во-первых, жесткая нехватка продовольствия оба раза ощущалась по всему СССР. Голодали люди, в том числе, в Поволжье, Сибири и в северных районах Казахстана. В процентном отношении многие другие регионы Советского Союза пострадали сильнее Украины. Поэтому искать какую-либо «национальную» подоплеку в данных событиях бессмысленно. Когда стало ясно, до чего довели перегибы с заготовкой пшеницы на фоне сложных погодных условий, союзный центр сам же бросился исправлять сложившуюся ситуацию. Но на это, к сожалению, понадобилось время.
Отдельного «восхищения» достойна объявленная специалистами украинского национального пиара «война 1941—1953 годов». Во-первых, киевские горе-пропагандисты фактически прямым текстом объявили украинские националистические формирование союзниками Гитлера — так как СССР в 1941 году никуда не вторгался, а боевые действия начал именно Третий рейх. Во-вторых, аккуратно опущен тот факт, что я рядах Красной армии сражались около 7 млн. украинцев, а против нее — всего около 200—250 тыс. различных гитлеровских пособников типа Романа Шухевича. Выдавать кучку отщепенцев за «Украину» — по меньшей мере, странно.
События же 2014 года, также упомянутые в инофграфие, можно просто не комментировать. Когда перешедшие после госпереворота на сторону путчистов воинские формирования начали убивать гражданских людей за отказ склонить голову перед захватившими власть экстремистами, пытаться «привязывать» к этому Москву — по меньшей мере, странно.
Проблема в том, что на голову украинским обывателям в последние годы обрушилась волна из тысяч подобных русофобских фальшивок. Западные специалисты информационно-психологических войн вместе со своими киевскими прокси превратили историю в поле битвы, а обычных украинцев — в объекты изуверских экспериментов с сознанием.
Никогда еще истина о том, что видение прошлого определяет настоящее и будущее, не была так актуальна как сегодня. Защита исторической правды в данной ситуации — важнейшая составляющая установления прочного и долговременного мира. И проблема нейтралитета и денацификации в этом случае решилась бы сама собой.
Святослав Князев, Столетие